Гораздо естественнее делать вещи, как хорошие, так и плохие, бессознательно, чем сознательно. Но путь прогресса в улучшении зрения этому противоположен, и, пожалуй, нет ничего более подходящего, чем превратить бессознательное в сознательное. Будь собака способна на это — она была бы человеком, а не собакой.

Доктор Бейтс хорошо сказал — а разве он не говорил хорошо всё? — что легче напрягаться бессознательно, чем сознательно; чтобы мы могли распознать напряжение как что-то плохое и исправить, он советовал нам доказать себе его присутствие. 95% тех, кто страдает плохим зрением, не осознают, что они напрягают зрение, и убедить их в этом — отнюдь не простая задача.

Несмотря на то что было написано о расслаблении и напряжении, мы всё ещё далеки от того, чтобы преисполнится в первом и уметь избегать второго. Что же касается расслабления через зрение, мы используем упражнения, которые подарил метод Бейтса. По сути, изучив, что делает и что не делает глаз для того, чтобы видеть, мы сознательно имитируем бессознательное поведение нормального глаза. Поскольку совершенное зрение возникает благодаря отсутствию усилия увидеть, мы называем эти упражнения расслабляющими практиками. Но, наблюдая столь значительные различия в результатах этих упражнений у наших пациентов, мы спрашиваем — почему такие различия? Почему мы добиваемся быстрого излечения, стремительного прогресса в одном случае, а в другом — нет? Когда, казалось бы, упражнения практикуются одинакового хорошо в обоих? Доктор Бейтс неустанно заявляет — независимо от того, о пальминге, перемещениях или качаниях идёт речь, — что практика может быть выполнена способом как правильным, так и не правильным. В успешном случае пациент преодолевает своё усилие, выполняет упражнения с непринуждённой лёгкостью, тогда как в случае неудачи элемент усилия продолжает оставаться, пациент трудится, выполняя упражнения, а усилие так и остаётся не распознанным им в той мере, чтобы осознать бессознательное и разобраться с этим. Тот, кто напрягает лишь глаза, очень быстро добивается прогресса, в то время как другой, кому напряжение придётся распознать внутри себя, наделён более сложной задачей.

Таким образом, есть два маршрута, ведущие к нормальному зрению: один, пролегающий через глаза, и второй — через внутреннее «я». Субъект, на который может быть направлено усилие этого внутреннего «я» (усилие, связанное с темпераментом человека), чрезвычайно обширен; и сделать больше, чем просто обратить внимание на него в данной статье для журнала «Лучшее зрение» просто невозможно. Однако я всё же попытаюсь связать несколько случаев и мой опыт, что в совокупности может натолкнуть на верные мысли. Опыт указывает на темпераментное усилие, а пациенты — просто на зрительное.

Возвращаясь в город одним вечером, я какое-то время с комфортом читал в поезде. Когда он подъехал к станции, то произошла задержка из-за жителей пригородов, спешащих домой. Вскоре мои глаза начали доставлять мне неудобство и вести себя непонятным образом. Я спросил себя: «Что случилось?» — ведь при чтении в неподвижном транспорте они должны приносить мне меньше дискомфорта, чем в сотрясающемся на рельсах. Я обнаружил, что пока моё внимание было направлено на то, о чём я читал — в это время меня беспокоила мысль о том, что я опоздаю на ужин и что я обещал повару приехать пораньше; также что мне придётся принять пациента перед тем, как я вернусь домой, опоздав на приём пищи. Другими словами, я мысленно пытался направить равное внимание на несколько вещей одновременно. Я прикладывал усилие. Это так же прерывает нормальный поток мыслей как пытаться смотреть цирк с тремя сценами. В одно мгновение я мог произвести дискомфорт в моих глазах не только тревожной мыслью, но и бесконтрольным, беспорядочным мышлением.

В другой раз, когда я читал надпись во всю машину, там было одно слово, которое я не смог увидеть, не смотря на моргание, качание и т.д. Внезапно свет свет выключился, и когда он снова включился, я тут же увидел то слово. То, что оставление в покое моего зрения на мгновение, подарило мне расслабление, иначе которое я обрести не смог. Я проделывал усилия, но у меня отняли то, на что они были направлены, — напряжение пропало и я увидел.

Мальчик десяти лет с лёгким сходящимся косоглазием, которое было гораздо более выражено, когда он был младше, мог прочитать 10/10 левым глазом, а правым — лишь 10/70. Этим глазом он не мог читать карточку со шрифтом Диамант ни на каком расстоянии. С закрытым левым глазом буквы ниже строки 10/70 виделись серыми правым амблиопическим глазом, но когда он представил букву качающейся, что он мог сделать с по-настоящему непринуждённой лёгкостью, он увидел их чёрными и вскоре смог прочитать 10/30. В этой истории «лёгкость» сработала как чудо.

Другой мальчик не мог сформировать ментальную картинку своей собаки, но когда он вспоминал одну из её ног, затем другую, когда он думал о её спине, затем о туловище, он сказал мне, прямое оно или загнутое, цвет туловища такой ли же, как спины, — и его ментальная картинка значительно улучшилась, конечно, как и его зрение. Восторг, который этот мальчик почувствовал от его реконструированной собаки, был важным фактором для ментальной картинки.

Мужчина обнаружил ловлю лосося такой превосходной ментальной картинкой, что он мог сохранять её в то время, когда он смотрел на проверочную таблицу и мог с большой радостью представлять, как быстро лосось дёргает поплавок, — тем самым улучшая своё зрение. Не столько воображение, сколько эмоция была тем, что преодолело напряжение в зрении.

Давайте теперь представим три других случая с аномалиями рефракции, аналогичные тем, что я только что упомянул — и лишь в отношении темперамента они будут несколько отличатся. Пусть первый мальчик не умел бы с лёгкостью наблюдать качание букв, видеть из чёрными, и в принципе не мог сделать с такой лёгкостью ничего; собака второго мальчика не была бы его другом и он бы не приходил в восторг, представляя её в своей голове; мужчину не интересовала бы природа, и он бы не радовался прыгающему поплавку. Здесь мы столкнулись с психологическими особенностями, недостатками темперамента — перед тем, как установилась релаксация, которая излечит этих пациентов, а хотя зрение последней группы ни чуть не хуже, чем первой.

Если бы только мы могли сдаться, отпустить ситуацию, позволить, чтобы вещи были сделаны за нас — от каких же усилий мы бы избавили себя! Насколько же велика разница между тем, чтобы пытаться делать какую-то вещь и делать её; между тем, чтобы пытаться видеть и видеть!